Не будем забывать, что по данным ФСИН РФ на 1 января 2009 г. в СИЗО содержалось более 133.000 человек, в 2010 г. - около 125.000, а по состоянию на октябрь 2011 г. около 113.000 человек.
Было бы ошибкой утверждать, что в этом вопросе нет прогресса, он заметен и положение дел вроде бы обнадёживает. Как сообщалось в прессе, в начале октября 2011 г. смертность в следственных изоляторах страны в прошлом году стала сокращаться. За 9 месяцев 2011 г. в СИЗО умерло 258 человек. В 2010 году количество таких случаев составило 351. А в 2009 году в учреждениях уголовно-исполнительной системы скончался 401 человек. Такая статистика смертей в СИЗО основана на данных Федеральной службы исполнения наказаний, опубликованных в прессе.
В немалой степени улучшению положения дел в этой области способствовало внесение в закон давно назревших изменений.
В частности, Указом Президента России от 29.12.2010 г. №434-ФЗ в ст.110 Уголовно-процессуального кодекса РФ была внесена поправка о том, что мера пресечения в виде заключения под стражу изменяется на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого тяжёлого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным по результатам медицинского освидетельствования.
При этом поправкой было предусмотрено, что Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых и обвиняемых, порядок их медицинского освидетельствования и форма медицинского заключения утверждаются Правительством Российской Федерации.
Довольно оперативно Правительство РФ постановлением №3 от 14 января 2011 г. утвердило этот перечень и Порядок медицинского освидетельствования спецконтингента.
С принятием поправки к закону у многих содержащихся под стражей больных обвиняемых появился шанс выйти на свободу и получить необходимую им медицинскую помощь. Но реальность оказалась суровее, чем казалось. Как часто бывает, принятый хороший закон не заработал из-за бюрократических проволочек.
Дело в том, что упомянутым постановлением Правительства было предусмотрено, что форма бланка направления подозреваемого, обвиняемого на медицинское освидетельствование утверждается Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации по согласованию с Министерством юстиции Российской Федерации. Этим же постановлением было предусмотрено, что форму журнала учёта медицинского освидетельствования подозреваемого, обвиняемого, порядок его ведения и хранения также утверждаются Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации.
Разработка регламента работы врачебных комиссий в регионах согласно пункту 10 этого же постановления Правительства тоже была возложена на Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации.
Как ни печально, но приходится констатировать, что Минздавсоцразвития РФ удосужился принять и утвердить формы направления больных на медицинское освидетельствование, журнала учёта их освидетельствования и регламент работы врачебной комиссии только к середине марта 2011 г.
А без этого не могли начать свою работу региональные врачебные комиссии по освидетельствованию содержащихся под стражей обвиняемых, страдающих тяжкими заболеваниями. Начало работы этих комиссий для многих находящихся под стражей стало единственной возможностью спасти свою жизнь.
К слову сказать, за 9 месяцев истекшего года из следственных изоляторов страны были отпущены 35 тяжело больных граждан из 200 направленных на медосвидетельствование. Следовательно, свободу и возможность необходимого лечения получил лишь каждый 6 из обратившихся с заявлением об изменении меры пресечения.
К названной поправке к закону у меня был практический интерес, поскольку в следственном изоляторе №1 г.Кургана содержался обвиняемый Г., у которого врачи диагностировали рак головного мозга. Причём, врачи настаивали на скорейшем проведении хирургической операции по удалению опухоли.
До мая 2011 г. начальник СИЗО-1 г. Кургана Беспалов Е.Р. утверждал, что он не может направить Г. на медицинское освидетельствование, поскольку по вине Минздравсоцразвития РФ не разработан регламент работы врачебных комиссии, не утверждены формы бланков и журналов, без чего врачебная комиссия не может начать работу.
В этом начальник изолятора был прав - Минздравсоцразвития было настолько неторпливым, что вынудило меня (думаю, что не только меня) затеять бесполезную переписку с этим ведомством, обратиться с жалобой на медлительность чиновников в Администрацию Президента РФ, а затем прибегнуть к помощи "тяжелой артиллерии" - прессы. В СМИ были опубликованы открытое письмо Президенту РФ, статья "Минздравсоцразвития: неисполнительность или саботаж?", а также статья "Медицина под стражей" в "Новой адвокатской газете" (№09 за май 2011 г.). Эта тема нашла отражение 26.10.2011 г. и на сайте ПРАВО.РУ, где была опубликована статья "Тяжелобольных из СИЗО не отпускали из-за молчания Минздрава".
К маю 2011 г. закончилась бюрократическая канитель и, наконец, заработали региональные врачебные комиссии. В начале мая 2011 г. мой курганский сиделец Г. подал на имя начальника следственного изолятора заявление с просьбой направить его на освидетельствование в комиссию, будучи уверен, что с его диагнозом врачи дадут заключение об отнесении его заболевания к тяжким, дающим право на замену меры пресечения на не связанную с содержанием под стражей. Но не тут-то было.
Постановлением №2 начальника следственного изолятора Беспалова Е.Р. от 10 мая 2011 г., подписанным им и его заместителем по медчасти Войновой Е.В., Г. в направлении на медицинское освидетельствование для определения наличия у него заболевания, включённого в Перечень тяжёлых заболеваний, было отказано по тому мотиву, что "представленные медицинские документы не содержат данных, подтверждающих наличие у него тяжёлого заболевания, включённого в "Перечень тяжёлых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений".
Между тем, с таким выводом согласиться нельзя было по следующим мотивам.
Во-первых, отнесение того или иного заболевания к тяжёлому, препятствующему содержанию под стражей обвиняемого в совершении преступлений, в соответствии с Правилами входит в компетенцию медицинской комиссии, а не начальника следственного изолятора. Тем самым, отказав Г. в направлении на медицинское освидетельствование, начальник изолятора с заместителем, вышли за пределы своих служебных полномочий и взяли на себя функции медицинской комиссии, лишив фактически последнего права на получение квалифицированной медицинской помощи и сохранение своей жизни.
Во-вторых, в направлении Г. на медицинское освидетельствование отказано по не предусмотренному законом основанию.
Согласно п.3 Правил медицинского освидетельствования подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, утверждённых постановлением Правительства РФ от 14 января 2011 г. N 3, начальник места содержания под стражей рассматривает заявление или ходатайство с прилагаемыми медицинскими документами и в течение рабочего дня принимает решение о направлении подозреваемого или обвиняемого на медицинское освидетельствование либо выносит постановление о мотивированном отказе в направлении на медицинское освидетельствование при отсутствии медицинских документов.
Из этого следует, что начальник места содержания обвиняемого может отказать в направлении на медицинское освидетельствование только в одном случае – при отсутствии медицинских документов, подтверждающих наличие заболевания.
Однако начальник следственного изолятора отказал Г. в направлении на освидетельствование по иному, не предусмотренному Правилами основанию – отсутствию в предоставленных ему медицинских документах данных о наличии у него тяжёлого заболевания, хотя авторы постановления сами указали в нём о наличии у Г. опухоли головного мозга (артерио-венозной мальформации правой теменной доли. Субарахноидальная киста левой височной части. Умеренная внутричерепная гипертензия).
В-третьих, постановление от 02 мая 2011 г. подписано начальником следственного изолятора и его заместителем Войновой Е.В., хотя согласно п.3 Правил постановление о мотивированном отказе в направлении на медицинское освидетельствование начальник места содержания обвиняемого выносит единолично.
Полагая, что такая позиция начальника изолятора Беспалова Е.Р. является бесчеловечной и противозаконной, поскольку в силу ст. 41 Конституции РФ каждый гражданин имеет право на охрану своего здоровья и медицинскую помощь и они противоречили закону, постановление начальника было мною 16.05.2011 г. обжаловано руководителю ФСИН России Реймеру А.А.
В ответе и.о. начальника управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН России Тихонова А.Г. от 09.06.2011 г. указывалось, что "в настоящее время состояние здоровья Г. расценивается как удовлетворительное, продолжает находиться под динамическим наблюдением". При этом в ответе нет даже упоминания о незаконном решении начальника СИЗО-1 об отказе в направлении Г. на медицинское освидетельствование, которое мною было обжаловано.
Жалоба на действия начальника СИЗО-1 была мною 31.05.2011 г. направлена по электронной почте и на имя начальника управления ФСИН по Курганской области Ильясову И.Ю., но какого-либо ответа на обращение не дождался.
Незаконное постановление начальника СИЗО-1 было также обжаловано моим курганским коллегой Осыченко К.А. в прокуратуру Курганской области.
Как следует из полученного им ответа от 30.06.2011 г. за подписью старшего помощника прокурора Курганской области Жмыхова А.В., нарушений закона помощник прокурора не усмотрел, хотя только слепой мог не заметить вопиющего нарушения закона. Вот вам и прокурорский надзор за соблюдением законов.
Тогда я решил пойти на крайнюю меру и направил весь материал председателю Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, Советнику Президента РФ Федотову М.А.
Реакция Совета была неожиданно быстрой. Совет 24 ноября 2011 г. провёл специальное заседание для обсуждения случаев неоказания медицинской помощи находящимся в местах заключения лицам, по результатам которого была подготовлена справка. В справке упоминается и факт неоказания медицинской помощи Г. По итогам заседания Совет передал материалы, касающиеся пяти лиц, в том числе и Г., чьи права на получение медицинской помощи были грубо нарушены по вине должностных лиц, Председателю СК России Бастрыкину А.И. и заместителю Генерального прокурора РФ Гриню В.Я. для принятия предусмотренных законом мер.
Казалось, что большего и желать нечего. Но Совет, оказывается, не зря называется "...по правам человека" и, видимо, решил компенсировать бездействие должностных лиц. В подтверждение этого на днях я получил письмо за подписью председателя Совета Федотова М.А., в котором он сообщил, что материал для принятия мер к начальнику СИЗО-1 г.Кургана Беспалову Е.Р. направлен также заместителю Генерального прокурора РФ по Уральскому ФО Пономарёву Ю.А.
Теперь, кажется, сделано всё возможное для отстаивания интересов Г., лишь бы он дожил до завершения проверки.
В завершение описания "эпопеи" по делу Г. приходится констатировать, что смерть в казённом доме редко бывает случайной благодаря стараниям бездушных бюрократов.
Адвокат АП г.Москвы
Гаджиев А.М.