За кулисами "судебного прецедента"

Напомним читателям, что Абдула Магомедович Гаджиев - адвокат с большим опытом работы в судебной системе. Более того, он 10 лет был судьей Верховного Суда Республики Дагестан, а до этого работал председателем районного суда и знаком с судебной проблематикой что называется "на высшем уровне", то есть не только снаружи, но и изнутри.

- Абдула Магомедович, наши читатели интересуются, что побудило вас начать свой, ставший теперь знаменитым, судебный процесс?

- Поводом послужил материал, который накопился у меня за последние 4 года по результатам обращений в Верховный Суд РФ. Положительного в моем адвокатском общении с главным судом страны за этот период оказалось, как ни прискорбно, крайне мало. Мне за указанный период часто приходилось обращаться в Верховный Суд с надзорными жалобами по уголовным и гражданским делам. Еще 5-6 лет назад адвокат, в принципе, мог добиться законного решения, если он был последователен и настойчив. Однако, за последние два-три года положение дел в надзорной инстанции Верховного Суда кардинально изменилось в худшую сторону. Если до этого Верховный Суд можно было ругать только за волокиту с рассмотрением надзорных жалоб, то за последние несколько лет институт надзорного производства практически сведен к нулю стараниями, как мне кажется, его председателя, который по закону отвечает за всю работу суда. Теперь стало правилом абсолютно формальное рассмотрение надзорных жалоб судьями и руководством этого суда.

Полученные за последние два года постановления судей об отказе в удовлетворении надзорных жалоб похожи друг на друга, как близнецы. В них отсутствует конкретика, привязка к конкретной отклоненной надзорной жалобе, мотивы принятого решения. Поэтому такие постановления об отказе становятся обезличенными и их можно "пристроить" к любому делу. Факты возмутительной волокиты с рассмотрением жалоб, с которыми я столкнулся за последние 4 года и формализм, процветающий ныне в Верховном Суде, и побудили меня взяться за перо и инициировать процесс, с легкой руки журналистов названный "делом Гаджиева", хотя его правильнее было бы назвать "делом Лебедева".

При этом хочу подчеркнуть, что во всех моих публикациях и жалобах ни в какой форме не затрагиваются принятые по моим обращениям решения надзорной инстанции. Для обжалования принятых по надзорным жалобам решений законом предусмотрен иной процессуальный порядок. Поэтому критике подвергались исключительно волокита и формализм, которые трудно отрицать – любой согласится с моими аргументами, если он ознакомится с накопленным у меня материалом и статистикой Верховного Суда РФ, которая доступна на официальном сайте Суда в сети Интернет.

- К нам в редакцию приходит множество писем, в которых читатели интересуются, есть ли у вас чувство личной неприязни к господину Лебедеву?

- Личной неприязни к господину Лебедеву нет и быть не может. Мы лично не знакомы. Вряд ли он помнит мои выступления на заседаниях Президиума, на которых он председательствовал. Ничего личного в наших отношениях нет. Я отношусь к нему как к высокопоставленному должностному лицу, работа которого опосредованно касается и нас, адвокатов, которых только в Московском регионе около 15.000. Чёткая работа Верховного Суда во многом является залогом успешности работы адвокатов, поскольку он задаёт тон в работе всей судебной системы. Если в главном суде нет порядка, работа адвоката начинает пробуксовывать. Своими обращениями я лишь добиваюсь чёткой работы Верховного Суда. Вот и вся подоплёка "неприязни".

- Ваша позиция по отношению к работе Верховного Суда РФ всегда была столь критична или же вы помните лучшие времена?

- По моему убеждению, качество работы Верховного Суда заметно ухудшилось за последние пять - шесть лет.

- Какие причины послужили для этого?

- Ослабление контроля над деятельностью суда, которую в соответствии со статьей 6-2 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" должен осуществлять его председатель. Отчасти считаю, что к этому привело полное отсутствие, в том числе и законодательное, какого-либо контроля за деятельностью Верховного Суда. За последнее десятилетие деятельность Верховного Суда никто со стороны не проверял. Данная процедура просто не предусмотрена. Поэтому Верховный Суд "сам себя проверяет и контролирует". В рамках задуманной Президентом Медведевым Д.А. судебной реформы хорошо было бы законодательно закрепить, например, право Федерального Собрания РФ контролировать деятельность Верховного Суда РФ. При этом речь не идёт о контроле за принимаемыми судебными решениями.

- Вы можете привести нам конкретные примеры судебной волокиты, встречающиеся в вашей практике?

- Конкретные примеры судебной волокиты я изложил в заявлении на имя Бастрыкина А.И. Эти факты должны быть предметом проверки, от которой Следственный комитет уклонился, в связи с чем я вынужден был такое бездействие СК обжаловать в Пресненском районном суде Москвы. А что касается фактов волокиты в Верховном Суде, то в моём заявлении приводились факты недопустимой волокиты с рассмотрением надзорных жалоб, которые рассматривались от трех до восьми месяцев, при норме один месяц по уголовным и два - гражданским.

- Как вы оцениваете исполнение господином Лебедевым им своих служебных обязанностей?

- Как недостаточное. Председателю следовало бы жестко контролировать деятельность судей и аппарата суда в части соблюдений ими вопросов, касающихся доступа граждан к правосудию, соблюдения установленных законом процессуальных сроков. Эти сроки являются пресекательными, они по усмотрению судей не могут быть изменены. Так называемое "усмотрение судьи" допускается при принятии решения по надзорной жалобе. Процессуальные сроки судьи не могут изменять.

- Считаете ли вы необходимым проведение судебной реформы в России, о которой так много говорил Дмитрий Медведев, и какие бы изменения в нее принесли лично вы, будь у вас такая возможность?

- Считаю, прежде всего, реформа должна предусмотреть жесткие правовые меры контроля за соблюдением сроков, поскольку волокита - это ограничение доступа граждан к правосудию. Реформа должна сделать правосудие более справедливым, чтобы судьи при вынесении решений руководствовались законом и совестью, что соответствует части 1 статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

- Абдула Магомедович, скажите, что вас побудило написать открытое письмо президенту?

- Побудила полная глухота всех тех инстанций, куда я обращался по поводу волокиты и формализма в Верховном Суде. Только к господину Лебедеву я обращался 11 раз. В Высшую Квалификационную коллегию судей РФ, Уполномоченному по правам человека в РФ и в Общественную палату РФ я обращался 2 раза. Лебедев мне не ответил ни разу, а ВККС РФ и Общественная палата ответили "оперативно" - через 7 - 8 месяцев. Вот тогда я и сел за открытое письмо.

- Какой реакции вы ожидаете от Дмитрия Анатольевича?

- Наведения порядка в деятельности Верховного Суда РФ. В Верховный Суд обращаются сотни тысяч людей в год, и правильное его функционирование затрагивает интересы огромного числа граждан нашей страны. Для сведения приведу несколько цифр, обнародованных Верховным Судом. Так, в 2008 году Верховным Судом рассмотрено 111.400 надзорных жалоб и представлений на приговоры и определения судов по уголовным делам и 90.332 надзорных жалоб и представлений по гражданским делам. Цифры впечатляющие. Правда, удовлетворяемость надзорных жалоб тоже впечатляет, но только своей мизерностью. Например, Судебной коллегией по гражданским делам в истекшем году изучено в порядке надзора 1550 гражданских дел, истребованных по надзорным жалобам и представлениям из 90.332 поступивших в Верховный Суд. Рассмотрено по существу в порядке надзора только 331 гражданское дело. Такая же безрадостная картина и с рассмотрением надзорных жалоб по уголовным делам. По 111.400 поступившим надзорным жалобам и представлениям изучено 1926 уголовных дел, рассмотрено 1154 уголовных дела общей подсудности в отношении 1226 лиц. При этом удовлетворены жалобы и представления по 1082 уголовным делам в отношении 1147 лиц. Удовлетворяемость жалоб колеблется в районе 1 процента от поступивших надзорных жалоб, как по гражданским, так и по уголовным дела. Много это или мало, судите сами.

- Скажите, а чтобы лично вы сделали бы на месте Вячеслава Лебедева в данной ситуации?

- В Конституции РФ, в Законе РФ "О статусе судей в Российской Федерации", УК РФ и УПК РФ прописано, как он должен поступить. А если говорить конкретно о проблемах института надзора, то я бы заставил судей качественнее работать над жалобами. Нельзя забывать, что оплата труда судей не сдельная, а повременная. От количества удовлетворённых жалоб высокая зарплата судьи никак не зависит. Он её будет получать и при формальном рассмотрении всех жалоб и поголовном отказе в их удовлетворении. А при удовлетворении жалобы над ней надо "ломать голову", мотивировать своё решение, обосновывать свои выводы, ссылаться на закон и т.д. От такого бремени судья себя легко избавляет, когда отказывает в удовлетворении жалобы. Вот одна из причин формализма в рассмотрении надзорных жалоб в Верховном Суде и "некрасивой" статистики, отражающей их мизерную удовлетворяемость.

- Объясните нашим читателям, что лично вы хотите от председателя Верховного Суда?

- Нормального функционирования подразделений Верховного Суда, куда мне часто приходится обращаться. Ни больше - ни меньше.

- Абдула Магомедович, скажите честно, вы сами верите в свою победу?

- Безусловно. Каждое слово, каждая буква, каждая запятая моих обращений мною выстраданы, а критика Верховного Суда основана на реальных фактах, подтвержденных документально. Им просто надо дать справедливую оценку. Вот такой оценки я и жду. В связи с тем, что поднятая мною проблема является социально важной и касается не только меня, а всех представителей адвокатского сообщества, надеюсь, что господин Лебедев должным образом обратит внимание на поднятую мною проблему.